Билет – щелк. Щека – чмок. Свисток – и рванулись туда мы, куда, как сельди, в сети чулок плывут кругосветные дамы. Сегодня приедет – уродом-урод, а завтра – узнать посмейте-ка: в одно разубран и город и рот – помады, огней косметика. Веселых тянет в эту вот даль. В Париже грустить? Едва ли! В Париже площадь и та Этуаль, а звезды – так сплошь этуали. Засвистывай, трись, врезайся и режь сквозь Льежи и об Брюссели. Но нож и Париж, и Брюссель, и Льеж – тому, кто, как я, обрусели. Сейчас бы в сани с ногами – в снегу, как в газетном листе б... Свисти, заноси снегами меня, прихерсонская степь... Вечер, поле, огоньки, дальняя дорога, – сердце рвется от тоски, а в груди – тревога. Эх, раз, еще раз, стих – в пляс. Эх, раз, еще раз, рифм хряск. Эх, раз, еще раз, еще много, много раз... Люди разных стран и рас, копая порядков грядки, увидев, как я себя протряс, скажут: в лихорадке.