Она получала пиздюлей от того,
Кого ранее называла отцом,
Как носить на земле говно,
Что гланды прожигает под столом
Рюмкой под сто, рюмкой под сто.
Не подавала криков, удары ногами,
В комнатке стон, тишина лишь в здании...
Молчание - золото, Жене вручите медаль,
Научите летать её,
А ему похуй - в одного или пати,
На ней пальто или платье.
Дочку не полюбит батя - не плевать,
Совесть не схватит, уже поебать, уже поебать.
Ей же письма богу выдавать на белой бумаге,
Только лишь оно того стоило ли?
Надежда на веру в ребёнке рыла ямы ей,
Как Фукуяма, первое - конец истории.
А слёзы, слёзы, детские слёзы,
Они не могли оставаться там,
где всё пропитано страхом от взора
на ударов пожар
где стыд и позор,
где любовь к папочке лучшему,
Женечка думает бог её слушает...
И кашель тот с кровью от ударов ногами,
Не простужена, но в горле так давит.
Адресат на письма, видимо, клал там,
Давят на сердце, а не на клапан.
А она плакала, плакала,
Решила - довольно, вера пропала.
Отец всё хлестал спирт проворней,
А Женя, любвиобильная Женя
Повисла в петле,
Как слюна у пса в подворотне,
В комнате нету движения.
Ты ожидал очередного пациента,
Так на, забирай своё, наверное,
Ей же полюбому надо забирать его с собой,
но она прощает отцовское инферно.
В небесах дополнился список, крик или писк там,
Молитвы Иисусу были бессмысленны,
Хотела летать - полетела без свиста,
Став атеистом...
Конец сторителлингу, поверьте мне на слова,
Как два циклопа с глазу на глаз,
Цвета одинаковы, но палитры разные,
Бог жалость прячет,
Как голову страус.
Статистика страницы на pesni.guru ▼
Просмотров сегодня: 1